Сто оттенков босса  - Матильда Старр

– Я так рада! – улыбалась она, не уточняя, впрочем, чему именно рада. – Вас видеть! – добавила после короткой паузы. Немного удивлённо посмотрела на букет.

Я ответил улыбкой, но сам продолжал её рассматривать. И чем дольше смотрел, тем больше странностей замечал.

Волосы стали светлее. Неровно, прядями, будто выгорели на солнце. И кожа от этого казалась смуглой. И стали чуть короче.

– У вас новая прическа? – спросил я настороженно.

В принципе, одно это ещё ничего не значит. Если девушка накануне свидания прихорашивается – значит, тот, с кем она встречается, ей симпатичен. Смена духов тоже этим вполне объясняется, тем более что новый её аромат бил прямо под дых… а то и ниже – очень густой, сексуальный, пробуждающий желание запах. А может, это и не осознанный выбор, а просто было такое настроение. В отношении женщин наука точных ответов пока не дает.

– Нет, – улыбнулась она, – все как и было раньше. Почему вы так решили?

Почему я так решил? Да потому, что я уже неделю с нее глаз не свожу. Но говорить об этом пока не стоит – не хочет признаваться, пусть не признается.

– Ну что, пойдемте? – для пробы я приобнял ее за талию, совсем легонько, чтобы это не вызвало никаких лишних мыслей.

Затаил дыхание, ожидая реакции её тела – той неуловимой дрожи, расширенных зрачков, румянца на лице. Но гадкая девчонка, как специально, отвернулась, не давая материала для анализа.

А я обратил внимание на ногти. До этого не раз разглядывал ее руки, с длинными пальцами и аккуратными лунками ногтей. Тут тоже произошли метаморфозы. Вместо безупречного и почти бесцветного маникюра – что-то ярко-розовое со стразами.

Внутри уже бил сигнальный набат, организм вовсю кричал, что что-то не так. Как будто эта незнакомая девчонка только притворяется Алиной, а на самом деле…

Мы подошли к картинам. К одной, к другой. Я уже ничего особо не замечал, в открытую наблюдал за спутницей. Так и есть, совсем не смотрит на картины, а ведь она же художница. Алина в моём представлении разглядывала бы их вовсю, восхищалась бы или, напротив, критиковала, но не скользила бы, как эта, равнодушным взглядом, куда большее внимание уделяя публике.

И тут из-за поворота выплыл смутно знакомый парень. Я узнал его не по лицу, а по фигуре – да это же тот самый напротеиненный паренек, который уволакивал от меня Алину. Сейчас на каждом локте у него висело по девушке.

Я напрягся, но парень только скользнул по мне равнодушным взглядом, так, что стало ясно: не узнал. Ну еще бы – в клубе было темно и смотрел он прямо скажем не на меня. Зато на мою спутницу он внимание обратил:

– Аринка, привет! И ты тут? А Алинка? Тоже здесь?

– Нет. А что, собиралась? Мне она ничего не говорила. Алина – это моя сестра, – зашептала мне на ухо спутница.

– Ариночка, прелесть моя! – раздался новый голос.

Да что ж это такое, знал бы, что мы встретим тут полгорода знакомых моей спутницы, ни за что не выбрал бы эту выставку в качестве места свидания. Или, может, оно к лучшему? Учитывая подозрение, что так и усиливается внутри.

Я обернулся. К нам шла красивая женщина лет тридцати на вид. Или чуть старше. Каштановые волосы, закрученные на макушке в строгий пучок, и черты лица выдавали сходство. Какая-то родственница? Для матери выглядит чересчур молодо.

– Привет, мам, – сказала Арина, бросившись ее обнимать.

А, или, видимо не чересчур.

– Привет, дорогая. Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть.

Женщина окинула меня подозрительным взглядом.

– Я по работе. Это Константин Олегович, мой босс. Это Юлия, моя мама. Она искусствовед.

Я пожал протянутую руку и сделал едва заметный шаг в сторону, давая им поговорить. В голове поселился какой-то кавардак. Разговор женщин слышался на фоне, не особенно проникая в сознание. Я впился взглядом в мешанину кругов и пятен на картине поблизости. Не может быть… не может этого быть. Или как раз может? Могла ли Алина вытворить со мной такую шутку? Но зачем?

– Будешь писать о выставке? – спросила та, чьё имя я бы теперь с уверенностью и не назвал.

– Боюсь, что придется, – улыбнулась её мать.

– Что, все так плохо?

– Нет, – мать Алины скользнула взглядом по картинам. – Талантливый мальчик. Техника пока хромает. Что-то в нем определенно есть, но для события городского масштаба это все-таки недостаточно. А почему ты не с Александром? – поинтересовалась в свою очередь Юлия и снова посмотрела на меня.

В груди болезненно дёрнулось. Чёртов "пупсик"-Александр. Почему-то захотелось набить ему морду, хотя в чём повинен парень моей секретарши? Ведь не он же увёл у меня Алину, подсунув вместо этого… другую?

– О, пупсик только прилетел со своих островов, – с улыбкой ответила девушка, подтверждая мои худшие предположения, – отсыпается. Да и что ему тут делать?

– Почему только ему? – вскинула брови женщина. – Тут вообще особо делать нечего. Ну, наслаждайтесь, а я пойду подбирать какие-нибудь вежливые слова.

Женщина уже затерялась среди наряженной публики, а я застыл. Уверенность превращалась в тяжёлый монолитный камень, неотвратимо тянущий меня ко дну.

Близнецов, конечно, легко спутать, при условии, что ты человек посторонний и видел их буквально пару раз. Вот я до сих пор был уверен, что Алину и Арину различу буквально только взглянув. А родная мать? Уж она-то точно должна знать, кто из них кто? Это такой эксперт, чьему мнению можно доверять безоговорочно. Мозаика складывалась безжалостно и быстро. Выгоревшие на солнце волосы и кожа, тронутая бронзовым загаром. Ярко-розовый лак, который не подходит к помаде, полное отсутствие интереса к картинам, хороший знакомый, который ни за что не должен был перепутать сестриц. И наконец последний удар – их мать.

Почему-то стало тяжело дышать, словно на грудь мне легла многотонная плита.

Арина вернулась. Само по себе это чепуха, ничего не означает.

Но зато означает слишком многое то, что Алина послала её сегодня вместо себя.

Это же ответ, чёткий, явный, недвусмысленный ответ: вы мне не интересны, Константин Олегович. Отстаньте со своими выставками, Константин Олегович. Я вижу вас насквозь – и не хочу находиться в вашем обществе, прощайте, Константин Олегович.

Жестоко… послать сестрицу вместо себя, как будто я не догадался бы. Как будто не понял бы, наблюдая за ней, мог бы обмануться подделкой.

Впрочем, она же не знает, что я всё знаю. А я, болван, как раз сегодня собирался ей об этом сказать.

Сердце подпрыгнуло. На миг меня озарила надежда. А что если я прямо сейчас отправлюсь к ней? Всё расскажу…

Но блеснувшая надежда тут же пропала. Я даже не знаю, где она живёт. Или?..

– Арина, – я обернулся к спутнице. – Дайте мне номер вашей сестры. Немедленно.